Взаимодействие с психически больными людьми затруднено. Совершенно непонятно, по какому витиеватому пути идёт мысль у таких больных.
Анекдоты про психиатра и больных начались с Ивана Яковлевича Платонова.
Вот первый из бесконечной серии.
Группа «тихих» больных, загородив дверь, предложила ему спрыгнуть с третьего этажа в ремонтирующееся окно, на что он, не растерявшись, авторитетно ответил: «Это всякий дурак может сделать, а вы посмотрите, как я снизу вверх прыгну!» — и невозмутимо вышел из комнаты навстречу опешившим санитарам.
Жизненный и научный путь первого представителя династии врачей Платоновых типичен для многих врачей 19 в. Его отец — Яков Платонов, был звонарем церковного прихода, благодаря музыкальному слуху, его перезвоны славились. Своего первенца Ивана Яков Платонов решил сделать священником. Ему удалось устроить Ивана учиться в Курскую духовную семинарию на казенный счет. Такие переходы из сословия в сословие были не редкостью. Алексей Абрикосов - знаменитый кондитер, тоже был крепостным. Он откупился, уехал в Москву и начал дело, в 1879 году было основано «Фабрично-торговое товарищество Абрикосова и сыновей», которое работает поныне и называется концерн «Бабаевский».
Но сын задумал попасть в другое сословие: с четвертого курса семинарии он тайком от отца перешел на медицинский факультет Харьковского университета, который и окончил с отличием в 1875 г.
После окончания проработал ряд лет земским психиатром.
Как и большинство студентов 70х годов Х|Х столетия, Иван Яковлевич не избежал влияния новых общественных движений — Добролюбова, Белинского, Писарева — и начал продвигать гуманные идеи в лечение душевнобольных. Прежние методы были несколько жестокими. Самым деликатным способом был «мешок», сквозь тонкую ткань которого больной видел все окружающее, как в тумане; мешок охватывал не только голову, но и все тело и завязывался внизу под ногами. Ограничение движений и уменьшение света должно было успокаивать больных. Можно попробовать мягкий вариант самостоятельно. Смирительное привязывание к кроватям и стульям никуда не делось. До сих пор в СМИ прорываются сообщения о том, как людей привязывают. Еще один способ воспитательного воздействия — принудительное стояние на ногах. Быстро наступавшая усталость и сонливость делали больного покорным.
Это применяют к детям, отправляя их стоять в угол. Центрифуги тоже любили использовать. Кровь приливала к голове или от и больные получали: головокружение, тошноту, рвоту, непроизвольное выделение мочи, кала, чувство стеснения в груди, удушье, наконец, кровоизлияние в конъюнктиву глаз. Если немного покрутится, то можно немножко кайфа словить. Как на развлекательном аттракционе в парках. Если перекататься, то полный набор вышеизложенного. Хотя для некоторых людей с ДСТ и одного раза будет достаточно. Ещё один метод «лечения» люди проверяют на себе в Крещение. Внезапное погружение в холодную воду применялось, чтобы вызвать сильное потрясение всего тела с последующим утомлением. На Крещение три раза погружаются, в старой психиатрии производилось притопление до полного истощения.
В большом ходу был так называемый 8’шг2Ьаа: больной лежал в ванне, привязанный, и ему на голову с значительной высоты выливалось до 50 ведер холодной воды. Этот способ лечения предположительно помогал при меланхолии, ипохондрии, алкоголизме. Душ Шарко тоже оттуда родом. Был он ледяным. Крепелин утверждал, что один только вид насоса приводил больных в ужас. Другой вариант состоял в том, что из очень тонкой трубки с большой высоты лили на темя крепко связанного больного узкую струйку холодной воды. «Ощущение, которое при этом с нарастающей силой охватывает человека, настолько невыносимо, что такой способ в прежние времена применялся практической криминологией, как умеренная степень пытки. Поэтому, мы пользуемся этим средством при упорных и сильных нервных болях у помешанных, а также против бессонницы, когда последняя является следствием полнокровия мозга».
Водяная струя бывала такой силы, что уже через несколько минут разрывались кожные покровы головы и текла кровь. Вот именно для того, чтобы было меньше таких кровоизлияний (синяков) в середине 20 века было принято правило, что душ Шарко должен быть температурой не выше 17 градусов. Сейчас делают его тёплым женщинам «для похудения», отсюда и синяки. Это было нормой и любой сомневающийся в правильности терапии становился возмутителем спокойствия. Особенно тот, кто больным вздумал давать инструменты для трудотерапии. А именно это и пришло в голову Ивану Яковлевичу. В земской больнице ему это не удалось.
Сын звонаря-крестьянина, получивший образование, женился на дочери молдавского помещика Прасковье Львовне Перейма. Она не только стала «незаменимой сотрудницей», но и родила 5 сыновей и одну дочь. Старшие сыновья стали психиатрами. Получив по линии жены небольшое наследство, Иван Яковлевич арендует (а потом и покупает) усадьбу князя Оболенского по Нетечинской улице в Харькове и оборудует в этом доме Частную психиатрическую лечебницу доктора И. Я. Платонова. Только в собственном учреждении можно пробовать новые методы лечения. В дальнейшем на базе этой больницы работала психиатрическая клиника Харьковского университета, так как губернская психиатрическая больница «Сабурова дача» находилась за пределами Харькова и удобной дороги туда не было.
В Харькове в 1796 году был построен дом умалишённых и неизлечимо больных. В 1812 году все отделения «богоугодного заведения» были переведены на территорию бывшей загородной резиденции генерала Сабурова — наместника Екатерины 2 в Слободской Украине. В 1921 году тут был организован психоневрологический институт, а в 1961 году открыта первая в мире кафедра психотерапии, психопрофилактики и психогигиены. Именно тут сын Ивана Яковлевича Константин Иванович Платонов впервые применил гипноз как обезболивающее средство при родах. Он, продолжая гуманистическую традицию своего отца, считал, что первейшей задачей медицины является обезболивание родов, чтобы роды стали не ужасным травмирующим событием, приводящим к длительной депрессии (как у солдат после войны), а стали бы ярким и праздничным событием.
И это при том, что ещё недавно для «лечения» женщин от депрессии применялась «компрессия яичников», наложение давящего металлического обода на живот, причиняющего невыносимые мучения. Так лечили и истерию, когда воду на душ Шарко экономили. В общем, считали, что страдания женщин «облагораживают» и делают правильно—покорными. Сейчас утверждают, что гипнороды появились в 80—х годах 20 века в Германии. И вообще стало много «создателей» метода. Такой «Цандеровский кабинет механотерапии», как в частной больнице Ивана Яковлевича был только на курорте в Пятигорске. В Пятигорске его сумели сохранить. Сам первый Платонов с удовольствием занимался на тренажерах и активно их рекламировал.
Как пишет в воспоминаниях его внук, третий Платонов, деда никто не видел раздраженным или вышедшим из себя и потерявшим над собой контроль. У него была удивительная способность каждого выслушать и с каждым договориться. Он заменил «смирительные рубашки» на специально подготовленных и хорошо оплачиваемых санитаров. Эти санитары были личностями, с любовью относившимися ко всему живому. Один из таких санитаров Фёдор научил внука Константина Константиновича разговаривать с лошадьми и собаками. «Люби и зверей, и людей, люби их и здоровыми, и больными. Больные ведь сильнее нуждаются в твоей любви, чем здоровые, а любить их труднее, так как любить в них надо не только человеческое, но и звериное. Но если ты любишь зверей, то и в человеке будешь понимать и любить звериное».
Ещё один санитар, оставшийся в воспоминаниях Константина Константиновича, говорил так: «Это к подкове можно приложить силу руки. А к человеку нельзя. Его жиманешь, а он луснуть может. Он требует силы души». Всех больных, даже самых буйных, Павел Васильевич называл всегда на «Вы» и по имени— отчеству, говорил с ними ласковым голосом и легко усмирял их. Эта особенность, редкая и поныне, прославила больницу больше, чем Цандеровский кабинет, В 1916 году, в 64 года Иван Яковлевич решил удалиться на покой и уехал в Евпаторию к своему сыну Ивану Ивановичу, работавшему там курортным врачом. Он безвозмездно передал свою больницу медицинскому факультету Харьковского университета. Но успел немного испортить жизнь своему первому сыну — Константину Ивановичу. Об этом завтра.
#историямедицины #гипноз #любовькживотным #историяпсихиатрии #убеждение
