Чтобы знать, надо учить. Знание — это труд, который каждый человек совершает сам для себя. Но в последнее время люди стали лениться. И потреблять контент «экспертов». А эксперты любят «науку».
В результате оказывается, что все всё знают.
Эксперты знают «как правильно», согласно данным «науки». И людям достаточно только потреблять контент. И немножко уточнять у других «экспертов» «как правильно». «Я просто сейчас отслеживаю белок в Фатсикрет. И возник вопрос об углеводах. Вообще почитала, что соотношение БЖУ считается правильным 20/30/50. Хотела здесь это уточнить». Преобразование FATSECRET - похудение с помощью цифровых инноваций. Оно еще и платное. Все эти приложения рассматривают человека как машину. В двигатель забрасывают топливо, оно отрабатывает. Для изменения конфигурации тела для достижения модных пропорций надо совершать волшебные расчеты.
Понятно, что все создатели этих приложений абсолютно упускают то, что человек не машина. И усвоение растительного белка не идет тем же путем, что устроение животного белка. Есть всасывание и нарушение всасывания, есть скорость движения пищевого комка по ЖКТ. Есть типы конституции. Но это усложняет расчеты и поэтому отбрасывается как лишнее.
Но люди, вдохновленные «научностью» и красотой приложения, верят всему.
Что такое наука не знают даже те, кто занимается наукой. Куда делся научный коммунизм? О нем уже почти никто не вспоминает. Зюганов собирается выгонять из партии тех, кто на Пасху в церковь не ходит. А так старались, столько диссертаций защитили.
По точному замечанию Имре Лакатоса, спрашивать у ученых, что такое наука — это все равно, что спрашивать рыб о законах гидродинамики. Ситуация с учеными хуже, чем ситуация с рыбами. Последние, по крайней мере, молчат. На вопрос о том, является ли математика наукой, один из лауреатов Нобелевской премии по физике дал отрицательный ответ.
Зато йога становится научной и даже доказательной.
Р. Фейнман заявил: «Математика, с нашей точки зрения, не наука — в том смысле, что она не относится к естественным наукам. Ведь мерило ее справедливости отнюдь не опыт. Кстати, не все то, что не наука, уж обязательно плохо. Любовь, например, тоже не наука. Словом, когда какую-то вещь называют не наукой, это не значит, что с нею что-то неладно: просто не наука она, и все»
Ричард Фейнман писал и о Лысенко. «Факт, что Россия несвободна, ясен каждому, и последствия этого для науки совершенно очевидны. Один из лучших примеров – Лысенко, который считал, что приобретенные признаки могут передаваться по наследству. Может, это и так. Хотя большинство генетических факторов, несомненно, другого рода, и они передаются через ядро гаметы. Есть несколько примеров, очень мало, когда некоторые свойства передаются путем прямого, как мы обычно говорим, цитоплазматического наследования. Но в основном законы наследования не таковы, как считал Лысенко. Вот он и испортил науку в России».
Физики, они же все знают про математику и биологию? Сейчас результаты большого количества наблюдений позволяют предполагать, что окружающая среда оказывает влияние на организм без вовлечения генетических механизмов. Изучение роли эпигенетики в основных процессах развития и физиологии значительно расширяет наше понимание биологии организма.
Влияние факторов окружающей среды (вредные привычки, стресс, избыточное или недостаточное питание, кишечная микробиота и другие) в период раннего развития может способствовать эпигенетическому трансгенерационному наследованию фенотипической изменчивости. Эпигенетические процессы могут изменять экспрессию генов, что, в свою очередь, может или повысить восприимчивость, или способствовать развитию толерантности к заболеваниям в следующих поколениях. Получается, что Лысенко все же был немного прав?
Сейчас мы живем в эпоху кризиса репликации (кризис воспроизводимости) — это методологический кризис, при котором результаты многих научных исследований оказывается сложно или невозможно воспроизвести.
Наиболее серьёзно кризис репликации сказывается на психологии и медицине.
Если психологи еще как-то готовы признать, что многие исследования сомнительны, то медицина продолжает цепляться за «доказательность».
Было время, не так давно, когда ученые нанимались университетами или исследовательскими институтами на пожизненную работу. У них была настоящая академическая свобода. Они могли выдвигать собственные гипотезы, свободно выбирать темы исследований, подвергать сомнению устоявшиеся теории и быть настолько критичными, насколько это было необходимо, не боясь потерять работу и разрушить карьеру.
Сейчас молодой ученый получает только временные контракты, обычно привязанные к исследовательским проектам, которые длятся 3-4 года, и они должны найти собственное финансирование.
И получит ученый финансирование только при соблюдении им ряда условий. Он ни в коем случае не должен выходить за рамки. Кто профинансирует исследование с контрольной группой невакцинированных людей? Какой организации это нужно? Зато стоит только написать о политике разнообразия и инклюзивности, как предложения финансирования посыпятся со всех сторон.
Новорожденную ученому сразу надо продемонстрировать политическую лояльность.
Причем контролировать будут не только «научные организации», но и потребители знания. Нельзя ставить под сомнение «высокий интеллект» аутистов. Или «знание» о том, что современный человек двигается намного меньше, чем раньше. Заявление о том, что растительные семечковые масла непригодны для еды вызывает бурю возмущения. Убедить врачей в том, что симптомы сердечного приступа у женщин отличны от симптомов у мужчин очень сложно. Как и убедить тренеров в том, что исследования «физической активности», проведенные на мужских моделях, нельзя переносить на женщин.
Как будто везде установили рамочки, за которые нельзя выходить. И тут же появятся адепты, которые трескуче будут шуршать стереотипами.
«Это все хорошо, но есть все же но… можно просто посмотреть на людей определенных годов, взять людей которым сейчас от 50 до 70 то в основном это тучные люди, не спортивные. Тенденция зожников сейчас им около 35-50, то всё-таки больше стало подтянутых людей с умеренной физ нагрузкой , и разнообразной пищей, плюс люди уже начали думать о микробиоме кишечника, о раннем чекапе не вижу в этом ничего плохого...люди стали мне кажется больше думать о здоровье своем, чем раннее. Поэтому сесть и есть как раньше о чем вы пишите не думаю что это верно, т.к и время другое, более сидячее, а раньше физ труд процветал больше».
Любая критичность к общепринятым теориям вызывает возмущение. Ученые, которые подчиняются, которые знают, что сказать, станут профессорами, которые «продолжат знание». Любая система поощряет послушание. Научная среда обязана поощрять свободу.
Но кто будет финансировать эту свободу? По идее должно государство. И так когда-то было. Науку выводили за пределы выгоды и экономической деятельности.
Но тогда надо признать, что где-то есть свободные люди? И они могут научить других не подчиняться?
Феерия тотального подчинения была во времена ковида. «Наука знает точно».
«Дезинформация убивает». «Цензура необходима для защиты общественного здоровья». «Если вы подвергаете это сомнению, вы подвергаете опасности жизни». «У нас нет времени на дебаты — на карту поставлены жизни». «Ваша свобода заканчивается там, где начинается здоровье других». «Доверьтесь экспертам».
Весь научный методологический принцип проверки гипотез и попытки отвергнуть собственные идеи был погребен под валом страха, цензуры и политики. Вместо проверки реальности «наука» COVID опиралась на спекулятивные модели. Модели, которые предполагали наихудшие сценарии, усиливали страх и оправдывали приостановление базовых человеческих свобод в современной истории. Эксперты старались как могли.
Это была не наука, а «наукообразие» – это не настоящая наука. Или уже религия? То есть система верований, в которой почитают авторитеты и запрещают сомнение.
Черты наукообразия нам уже хорошо известны.
Слепое доверие «экспертам» без доказательств. Цензура альтернативных гипотез или неудобных выводов.
Догматическая вера в модели или авторитетные утверждения, а не открытые дебаты. Наказание инакомыслящих — увольнение, отстранение, ссылка.
Я начала вести блог в 2020 году и жаль, что я не сохранила все то, что мне тогда писали негодующие.
Настоящая наука — это метод постоянного скептицизма, проверки гипотез, фальсифицируемости и открытых дебатов. А не «доверяй экспертам» или «наука устоялась».
COVID показал, насколько легко можно контролировать большинство людей, включая ученых. Это был тест на IQ, и большинство его провалили.
