Муж одной известной телевизионной кухарки недавно высказался о том, как полезно голодание. Действительно, людям, которые привыкли к деликатесам (не тем, что жена на камеру делает), изредка необходимо делать перерывы.
Вот приблизительно так же выступал в 19 веке и Лев Толстой. Он боролся с «избыточным потреблением» в стране, где на Пироговских съездах земские врачи обсуждали тему «как накормить людей». Из доклада Тарасевича «Если мы бросим хотя бы беглый взгляд на наше прошедшее и настоящее и попытаемся оценить роль голода в жизни, то мы должны будем повторить слова поэта:
"В мире есть царь: этот царь беспощаден; Голод - названье ему!".
«В общем все-таки необходимо признать, что в смысле народного питания на Западе достигнут огромный прогресс, и сообразно с этим резко и быстро падает смертность, увеличивается средняя продолжительность жизни и т. д..
Не то у нас; если оставить в стороне азиатские государства — Индию и Китай, то мы являемся классической страной голода; к нашей истории вполне применимы слова французского гигиениста Rochard'a "l'histoire des famines еst celle de l'humanite" (история голода это история человечества), которые по отношению к Западной Европе звучат преувеличением. Профессор Романович-Славатинский в своей резко отрицательной по направлению, но интересной по обильному историческому материалу лекции о голоде в России (1891 г.),
справедливо отметил, что "неурожаи и голода составляют хроническое, бытовое явление русской жизни с первых дней нашего бытия", и что "от него еще долго будут претерпевать наши потомки".
То есть, в конце 19 века было понимание эпигенетической наследственности (тогда это называли некрасивым словом «вырождение»).
И вот в этой стране появляется нравственный светоч, который призывает бороться с избыточностью питания.
Сам «великий русский писатель» пришел к вегетарианству в 1884 году, а в 1893 году была опубликована обширная статья «Первая ступень». В ней Толстой обосновывал необходимость перехода на вегетарианское («безубойное») питание,
во-первых, императивом нравственного совершенствования личности, предполагавшим прежде всего воздержание, без которого «не мыслима никакая добрая жизнь». Во-вторых, важнейшим аргументом Толстого в пользу отказа от «убоины» стало сострадательное отношение к животным. Подробное, натуралистичное описание в «Первой ступени» посещения писателем тульской скотобойни становится иллюстрацией страданий, на которые человек обрекает «братьев меньших» не по жизненной необходимости, а ради удовлетворения прихотей. Так дальше вся идеологическая шелуха и покатилась по толстовским рельсам.
С одной стороны врачи бьются за то, чтобы народ хоть как-то наелся, а с другой развлекаются интеллигенты, играя в игры с ведичеством и величеством.
«Особенно печально для нас то, что голодовки являются не случайным явлением, а лишь обострением постоянной хронической народной болезни — недоедания. Стоит обратиться к статистическим данным, приводимым различными авторами, занимавшимися вопросами о питании крестьян с гигиенической или экономической точки зрения (Эрисман, Маресс в сборнике Постникова и Чупрова, Ильин и др.), чтобы убедиться в этом. Не приводя здесь многочисленных и обширных таблиц, укажу лишь на общие результаты. Так Маресс нашел для населения 46 губерний, что с избытком питаются только 10,176 тысяч или 15,9%; еле-еле достаточно 20,428 тысяч, или 31,8%, а 33,553 тысяч, или 52, 7% населения, недоедают.
Обычное состояние питания нашего крестьянина есть хроническое неполное голодание, и достаточно незначительного ухудшения, чтобы начались все ужасы голода, подобно тому, как человеку, стоящему по горло в воде, достаточно небольшого поднятия уровня её, чтобы начать захлебываться».
Великий русский светоч мысли считает, что сытное, вкусное, обильное питание ошибочно представляется признаком и символом здоровья, силы и даже счастья. И бедные слои населения подвержены этому пороку так же, как и богатые, просто у них меньше средств и возможностей для его культивирования.
Обжорство и гурманство, цель которых — удовольствие от насыщения и вкуса, он рассматривал в качестве «первого признака недоброй жизни».
И первой ступенью на лестнице нравственного восхождения становится отказ от мясной пищи, воплощающей одновременно зло и невоздержанность, и от насилия.
Вся европейская традиция вела к тому, чтобы развивать человека, обучать видеть красоту, слушать красивую музыку и уметь готовить вкусную еду. Лев Толстой и все его последователи хотят вернуть человека в состояние дикости. Современные вегетарианцы начинают догадываться, что на этом образе жизни они не могут долго жить. И становятся двигателем раскрутки ультрапереработанной еды — искусственного мяса, молока и прочих сарделек. Плюс индустрии БАД. Ведь дефицит витаминов неизбежен.
Для большинства витаминов нужен белок-переносчик. При выраженном белковом голодании сил у организма на синтез белков, необходимых для всасывания, не хватает и приходится надеяться на всасывание по градиенту. То есть, надо загружаться биотехнологическими витаминами с избытком, ухудшая качество канализационных вод. При этом большинство современных вегетарианцев не являются потомками аристократов, которые поколениями питались хорошо. Питание с избытком появляется только у тех людей, кто страдал от голода. Если с рождения человек не знает о том, что еды может не быть, у него обжорство появится только при условии болезни (тела или психики). Но «оздоровители» обожают использовать обжорство для продажи своих «услуг». Вряд ли это этично.
Но вегетарианцев проблемы людей волнует меньше проблемы толстовского теленка.
Читаем Молешотта.
«Сущность каждаго изъ органовъ чувства заключается въ томъ, чтобъ воспринимать возбужденія и впечатлѣнія внѣшняго міра.
Здоровое и нормально развитое чувство должно рѣшать , что пріятно или непріятно нашему организму, что согласно или несогласно съ гармоніей цѣлаго. Органы чувствъ можно назвать органами изящнаго, а наука объ изящномъ принадлежитъ къ области искусства. Такимъ образомъ и вкусъ есть органъ прекраснаго.
Но для того, чтобъ сужденія чувства были вѣрны нужно его воспитывать и развивать. Тотъ, кто видитъ плохія каррикатурныя картины,
или тотъ, кто слышалъ съ дѣтства одни лишь раздирательно нестройные звуки, едва ли когда либо будетъ въ состояніи оцѣнить по достоинству художественные произведенія живописи и музыки. Точно также человѣкъ, который постоянно ѣстъ картофель или одинъ ржаной хлѣбъ, никогда не будетъ имѣть тонкаго вкуса.
Грубость или извращеніе вкуса заслуживает по своимъ послѣдствіямъ болѣе вниманія, чѣмъ извращеиіе всякаго другаго изъ органовъ чувствъ, ибо нашъ вкусъ долженъ выбирать строительный матеріалъ для нашего тѣла.»
Вот поэтому вегетарианцы и пытаются обмануть органы чувств, изобретая искусственное мясо и колбасу.
Продолжение завтра.
